зоркоглазая умница
02.11.05. Сегодня с двенадцати весь день зажигал. Начать с того, что где-то в одиннадцатом часу мне позвонили из прокатника – тоже светочи разума, в будний-то день! Кого они, скажите на милость, рассчитывали застать? Слава Эрину, занятия были с 13.30! – и сказали, что заказ готов. Я решил смотаться туда перед парами, в итоге на Килошенко почти не опоздал. Вот кто самая настоящая Йсанне! На перерыве люди дружно мне сочувствовали – мол, как я у такой писал, бедняга? Что мне понравилось – это как она уела Женечку. Бесят уже его тупые шутки. Он нынче выдал, когда встал вопрос об отключении сотовых на время лекции: что, мол, если у бабушки во Владивостоке инфаркт, а тут и не связаться? Она в ответ: ну, все равно в этом случае бабушке уже ничем не поможешь. В общем, постепенно я начал входить во вкус. Уже думаю – может, на этом курсе опять у нее писать? Например, на тему «Феномен гламура в современном обществе». Просто чтобы самому себе доказать: никакие энергетические вампиры мне больше не страшны.
По итогам теста у меня оказалась самая низкая в группе потребность в общении – у Экскремона и то выше. Впрочем, госпожа Килошенко говорит, что профессиональная компетентность от этого не зависит – например, у необщительного специалиста может быть блестящий аналитический ум.
Какие-то энтузазисты с первого курса решили сделать факультетское радио. Технической базы еще нет, зато в кабинете, где проводилось обсуждение, собралось голов двадцать ярких творческих личностей. Так что готовься, психфак – скоро ты услышишь ди-джея Вьяру. Народ, как я посмотрел, был, в основном, из горячих пионеров. С третьего курса помимо меня было еще двое, причем одну я не знал вообще, а другую – только в лицо и под кодовым именем «Брунгильда». Сайзом эта особа не уступает Келли Осборн, да и вкусом не обижена. Кофта на ней сегодня, к несчастью, была без дырки промеж бюста, зато белый и пушистый рвотник с бантом придавал ей теплый зимний вид. Ногти, губы и оправа очков были выдержаны в одном томатно-красном цвете – как раз самое то к желтоватым крашеным хайрам. В обсуждении Брунгильда вела себя соответственно имени – жестко и агрессивно. Впрочем, я сам орал благим матом. Иначе нельзя: у людей есть ужасная привычка застревать на мелочах и тормозить процесс. В общем, военные действия начнутся с завтрашнего дня – для начала проведем анкетирование масс.
До дома добрался на метро, полчаса проторчав на остановке в ожидании десятки. На подходе к дому я все же увидел эту сволочь – допотопный апельсиновый икарус, какие только на окраинах остались. Видимо, там, на кольце, саботажники ЧП устроили, не иначе.
Посмотрел «Ударные волны». По правде, интерес там представляет только Кушинг (остальных я и не знаю вообще) – поскольку кинцо снято всего за год до «Новой надежды», у него там вид а-ля Таркин на даче. Млин, я-то хотел что-нибудь более раннее, ну да ладно, найду еще.
06.11.05. Второй день проводим в нашей группе тренинг сплоченности. С каждым упражнением моя личность все в большей мере приходит в соответствие образу, который я создавал все эти годы. Особенно это касается уверенности в себе – сейчас я готов хоть у Килошенко курсовик по второму разу писать. И в кои-то веки я проявил свою немереную силушку в действии, разогнав эмоциональный застой и на всю катушку врубив обленившиеся мозги.
Что делали? Делали все. Синтара будет долго надо мной издеваться, когда я расскажу ей, как за ручку водил закрывшего глаза Угробиуса по факультету: он был за слепого, я – за поводыря. Это был экстрим – жаль, он так ни во что и не впилился, вот только по головке бы меня за такое не погладили. Моим-то поводырем, по счастью, была Динка.
Женечка сегодня явился в футболке с надписью «Долой педерастов с российской эстрады!». Вчерашнюю-то футболку ему тренер порвала в пылу процесса. Играли мы в «дам и кавалеров». Кто был за «дам» - сели на стулья, «кавалеры» встали сзади. У одного «кавалера» «дамы» не было, и он должен был переманивать взглядом чужих подруг, а другие «кавалеры» - их придерживать, чтобы не убежали. В общем, футболкой Женечка потратился, когда был «дамой»…
Еще вчера мы, не глядя, тащили бумажки с надписями типа «любите меня», жалейте меня», «смейтесь надо мной»… Нужно было показать их народу, чтобы те невербально, то бишь без слов, данную эмоцию изобразили, а потом угадать, что, собсна, изображено. Женечке досталось «жалейте» (Полина случайно прочитала как «желайте», вконец беднягу запутав).
Я, оказывается, еще и башкой работать не разучился – в задании, где надо было с помощью наводящих вопросов воссоздать ситуацию, соображал первым… А после различных видов затрудненной коммуникации – когда партнеру дана установка тебя перебивать, или сидеть с каменным лицом, или спиной к тебе, или еще как, - чувствую себя словно после курсов риторики.
А сегодня каждый выбрал коллегу, которого знает меньше всего, и болтал с ним за жизнь, пытаясь постигнуть его тонкую душевную организацию, чтобы потом представить его группе. Я прошел это с Полиной, и мне жаль, что так нельзя было с каждым – столько нового можно узнать о человеке и столько точек соприкосновения найти. В жизни не думал, что у девушки, в такой мере обращенной во внешний мир, еще столько разного остается внутри.
В перерыве за кофе Экскремон поведал мне, что закончил черновую версию своего японистого литпроекта. Минасэ, как я понял, довольно негуманно укоцали – еще бы, это ведь, в некотором роде, мое порождение.
Под конец мы строили двумя командами бумажные башни (я, как самый рукожопый, на лидерство умышленно не покушался, дабы не облажаться). Наша была выше и прочнее – а то ж! А потом мы на ватмане нарисовали огромный глаз, и в нем каждый изобразил кого-либо из товарищей. Мы с Диной – друг друга; оба фейса вышли красноволосые и зеленоглазые. Я, в принципе, почти не отошел от своей «стандартной» манеры рисования; Дина же явно изобразила меня раза этак в два добрее, чем в жизни. А вот Угробиус, боясь кого обидеть, намалевал сам себя – в итоге самая страшная из Юль осталась без портретиста, и ее в анимешном духе изобразила другая Юля, перевыполнив тем самым план по рисункам.
В общем, я в полном экстазе и жду не дождусь, когда будет следующий тренинг. А фест – хрен с ним, если тут такое дело.
По итогам теста у меня оказалась самая низкая в группе потребность в общении – у Экскремона и то выше. Впрочем, госпожа Килошенко говорит, что профессиональная компетентность от этого не зависит – например, у необщительного специалиста может быть блестящий аналитический ум.
Какие-то энтузазисты с первого курса решили сделать факультетское радио. Технической базы еще нет, зато в кабинете, где проводилось обсуждение, собралось голов двадцать ярких творческих личностей. Так что готовься, психфак – скоро ты услышишь ди-джея Вьяру. Народ, как я посмотрел, был, в основном, из горячих пионеров. С третьего курса помимо меня было еще двое, причем одну я не знал вообще, а другую – только в лицо и под кодовым именем «Брунгильда». Сайзом эта особа не уступает Келли Осборн, да и вкусом не обижена. Кофта на ней сегодня, к несчастью, была без дырки промеж бюста, зато белый и пушистый рвотник с бантом придавал ей теплый зимний вид. Ногти, губы и оправа очков были выдержаны в одном томатно-красном цвете – как раз самое то к желтоватым крашеным хайрам. В обсуждении Брунгильда вела себя соответственно имени – жестко и агрессивно. Впрочем, я сам орал благим матом. Иначе нельзя: у людей есть ужасная привычка застревать на мелочах и тормозить процесс. В общем, военные действия начнутся с завтрашнего дня – для начала проведем анкетирование масс.
До дома добрался на метро, полчаса проторчав на остановке в ожидании десятки. На подходе к дому я все же увидел эту сволочь – допотопный апельсиновый икарус, какие только на окраинах остались. Видимо, там, на кольце, саботажники ЧП устроили, не иначе.
Посмотрел «Ударные волны». По правде, интерес там представляет только Кушинг (остальных я и не знаю вообще) – поскольку кинцо снято всего за год до «Новой надежды», у него там вид а-ля Таркин на даче. Млин, я-то хотел что-нибудь более раннее, ну да ладно, найду еще.
06.11.05. Второй день проводим в нашей группе тренинг сплоченности. С каждым упражнением моя личность все в большей мере приходит в соответствие образу, который я создавал все эти годы. Особенно это касается уверенности в себе – сейчас я готов хоть у Килошенко курсовик по второму разу писать. И в кои-то веки я проявил свою немереную силушку в действии, разогнав эмоциональный застой и на всю катушку врубив обленившиеся мозги.
Что делали? Делали все. Синтара будет долго надо мной издеваться, когда я расскажу ей, как за ручку водил закрывшего глаза Угробиуса по факультету: он был за слепого, я – за поводыря. Это был экстрим – жаль, он так ни во что и не впилился, вот только по головке бы меня за такое не погладили. Моим-то поводырем, по счастью, была Динка.
Женечка сегодня явился в футболке с надписью «Долой педерастов с российской эстрады!». Вчерашнюю-то футболку ему тренер порвала в пылу процесса. Играли мы в «дам и кавалеров». Кто был за «дам» - сели на стулья, «кавалеры» встали сзади. У одного «кавалера» «дамы» не было, и он должен был переманивать взглядом чужих подруг, а другие «кавалеры» - их придерживать, чтобы не убежали. В общем, футболкой Женечка потратился, когда был «дамой»…
Еще вчера мы, не глядя, тащили бумажки с надписями типа «любите меня», жалейте меня», «смейтесь надо мной»… Нужно было показать их народу, чтобы те невербально, то бишь без слов, данную эмоцию изобразили, а потом угадать, что, собсна, изображено. Женечке досталось «жалейте» (Полина случайно прочитала как «желайте», вконец беднягу запутав).
Я, оказывается, еще и башкой работать не разучился – в задании, где надо было с помощью наводящих вопросов воссоздать ситуацию, соображал первым… А после различных видов затрудненной коммуникации – когда партнеру дана установка тебя перебивать, или сидеть с каменным лицом, или спиной к тебе, или еще как, - чувствую себя словно после курсов риторики.
А сегодня каждый выбрал коллегу, которого знает меньше всего, и болтал с ним за жизнь, пытаясь постигнуть его тонкую душевную организацию, чтобы потом представить его группе. Я прошел это с Полиной, и мне жаль, что так нельзя было с каждым – столько нового можно узнать о человеке и столько точек соприкосновения найти. В жизни не думал, что у девушки, в такой мере обращенной во внешний мир, еще столько разного остается внутри.
В перерыве за кофе Экскремон поведал мне, что закончил черновую версию своего японистого литпроекта. Минасэ, как я понял, довольно негуманно укоцали – еще бы, это ведь, в некотором роде, мое порождение.
Под конец мы строили двумя командами бумажные башни (я, как самый рукожопый, на лидерство умышленно не покушался, дабы не облажаться). Наша была выше и прочнее – а то ж! А потом мы на ватмане нарисовали огромный глаз, и в нем каждый изобразил кого-либо из товарищей. Мы с Диной – друг друга; оба фейса вышли красноволосые и зеленоглазые. Я, в принципе, почти не отошел от своей «стандартной» манеры рисования; Дина же явно изобразила меня раза этак в два добрее, чем в жизни. А вот Угробиус, боясь кого обидеть, намалевал сам себя – в итоге самая страшная из Юль осталась без портретиста, и ее в анимешном духе изобразила другая Юля, перевыполнив тем самым план по рисункам.
В общем, я в полном экстазе и жду не дождусь, когда будет следующий тренинг. А фест – хрен с ним, если тут такое дело.