На следующее утро у нас был забронирован билет в севильский Алькасар. От очереди пугающей длины это нас не спасло, но двигалась она быстро, и вот мы оказались в Львином дворике. Тут надо заметить, что чудеса Алькасара открываются взгляду далеко не сразу, и не стоит ждать их прямо с порога. Поначалу покажется простовато и бедновато - древние руины, вмазанные в голую стену, сухие пчелиные соты обветшалой резьбы. Роскошь начинается во дворце и в огромных садах. На втором этаже живёт король во время своих визитов в Севилью, поэтому пускают туда под строгим надзором и не дают задерживаться. Ко времени, указанному на билете, мы опоздали и с горя пошли смотреть коллекцию керамики в соседних залах (особенное внимание обращает на себя серия про страсти Христовы, где у всех участников действа расслабленные, умиротворённые лица). Потом я пошла узнавать, нельзя ли хотя бы вернуть неиспользованный билет, и - о чудо! - нас пустили со следующей группой. Потолки, а кое-где - и стены королевских покоев украшены узорами, словно из сказок 1001 ночи. С балкона можно заглянуть в Зал послов с его апельсиновым куполом и поближе рассмотреть драконов на балконах. Алтарь часовни целиком выложен красочными изразцами-азулехос - впрочем, они есть почти в каждом помещении и во многих местах парка. На рабочем столе нынешнего короля нет компа - только стопки пыльных бумаг, видимо, работа его состоит главным образом в соблюдении ритуалов.
Позабыв о недавней досаде, мы решили отдохнуть в саду. Солнце уже поднялось высоко, понемногу разгоняя сыроватый холодок утра, но керамические сиденья были ещё ледяные, а на коленях жены-ЛП я долго усидеть не могла, скатывалась. Пошли искать место поуютнее. Живые ограды, крохотные плоские фонтаны, плиточные дорожки с желобками для искусственных ручьёв. В саду трудились работяги, перекрывая лентами заграждения одни дорожки и открывая другие, как в компьютерной игре; раздавался рёв пилы, которой обрезали с большой пальмы листья. За галереей гротесков мы нашли круглую беседку, увитую виноградом, с фонтаном и деревянными скамейками. Там я наконец-то перестала мёрзнуть.
Живут в садах огромные пауки, белые утки и дикие зелёно-жёлтые попугаи, из кустов время от времени вылезают павлины и пропадают так же внезапно, как появились. Оранжевых рыбок в больших фонтанах - как листьев в Питере по осени, аж со второго этажа галереи видно. В фонтане Меркурия уже не рыбки, а целые рыбины - здоровые серые карпы, жующие толстыми губами.
Такие фантазийно выстриженные кусты я видела только в кино и на картинах. В большом, непредсказуемом садовом лабиринте весело прятаться и пугать друг друга. Там ещё рядом растут цветы, похожие на миллифьоре, - разноцветные звёздочки, собранные круглыми щитками. По дороге от Аль Коба к Львиному павильону нас напугала утка: вылетела на бреющем полёте откуда-то из зарослей и задела жену-ЛП крылом по голове.
Мы решили больше никуда не торопиться и не пытаться втиснуть в этот день ещё и Хиральду - просто гулять, сидеть в беседках и расслабляться. Но голод - не тётка, а толкаться в переполненном кафе было влом. Стали потихоньку досматривать всё остальное. Послушали музыкальный фонтан, из которого бьёт вода только раз в час, пока играет мелодия, а так он похож просто на пристенную клумбу со статуями. Обошли залы первого этажа, нежилые и пустые, но совершенно аладдиновские. Нашли в резном узоре Двора кукол два махоньких едва заметных личика. Поднялись в зал гобеленов (очень брутальных, с трупами). Обошли со всех сторон и Девичий дворик, где, по словам жены-ЛП, снимали «Игру престолов».
Из Алькасара вышли в худерию, где открыли для себя апельсиновое вино и осьминога с картофаном. Кормить воробьёв, оказывается, так увлекательно.
Вечером в розовом тумане перешли на другой берег Гвадалквивира. Края туч горели в небе красной буквой V, той же краснотой светилась в честь какой-то годовщины Золотая башня. Часть набережной отгородили себе рестораны; к этим разбойникам мы не пошли, сели ужинать ближе к мосту из светящихся обручей. Жареная рыба-меч на вкус так себе, но с чесночным соусом и салатом пошла нормально. К веранде, между тем, подвалили аскеры, один с гитарой, свирелью сатира и битлами в репертуаре, другой просто пел фламенко. Когда мы уже встали и пошли, пела и выстукивала вся набережная, а на другом берегу наяривали рок.