Если бы проводники в поездах помимо чая, кофе и лотерейных билетов предлагали услугу по вдеванию одеяла в пододеяльник, я бы не пожалела денег. В двухэтажном вагоне этот вопрос встает особенно остро: между верхней полкой и потолком места еще меньше, чем в обычном поезде.
В семь утра Петр Николаич встретил меня на вокзале. Поскольку завтра нам вставать еще раньше, мы решили не залеживаться у него дома, а сходить в Музей архитектуры.
Музей не очень большой, но в нем даже входная дверь - экспонат. Мраморные сфинксы, зеркало, люстра - все эти вещи когда-то принадлежали знаковым зданиям Москвы, а теперь, изгнанные со своих законных мест, нашли приют в фойе.
Начали мы с выставки "Кузница большой архитектуры", посвященной советским конкурсам. Альтернативная история Москвы в эскизах и чертежах, прекрасное несвершившееся и бесславно проебанное прошлое. Все как живое, залитое чистым и непреклонным солнцем утопии либо же вырастающее из вечной ночи тяжелого сна.
На выставке советского дизайна можно посмотреть наш отечественный типа веджвуд. Я даже не знала, что такое было. Белым по зеленоватому -наивные, будто средневековые, фигуры: бедолага-рабочий с лопатой в жопе, баскетболистка с упадочным лицом. Пудреница "Женское равноправие"; права равные, но пудриться изволь. Куда лучшее впечатление производит агитационный Палех. Красным бойцам идет некая иконописность и скорбь еврейского нрода во взоре. Были там и портреты вождей, и ведь наверняка в какой-нибудь заброшенной с перестройки деревне стоит на полке шкатулка с облезлой, растресканной иконой Ежова.
Была там преславная мебель с модерновыми серпами и молотами, стакан "Я грамотный" и восковая жратва для витрин. Был гарнитур дедушки Калинина - кресло, раскладывающееся в лесенку, и радиола. Был, наконец, целый зал вещей, которые еще лет десять назад считалось хорошим тоном выносить на помойку.
Затем мы посмотрели баженовский макет Большого Кремлевского дворца. Смахивает на будайский замок. Хорошо, что этот проект накрылся, а то была бы не Москва, а еще один чахлый Питер.
В насквозь промороженном крыле-руине воссоздан кабинет Давида Саркисяна - покойного директора музея. Ни клочка свободной поверхности - завалы всевозможных вещей от гипсового бюста Сталина с золотыми пауками в глазах до черного квадрата с надписью "Порви" и стеклянной клубнички. Так он и жил. Говорят, и спал все в этом же кабинете, неясно только, где спрятана постель.
Потом зашли на выставку архитекторских шаржей. Много инсайдерского юмора и локал-мемов, но и чисто с точки зрения графики есть на что посмотреть. Под конец спустились в подвал с коллажами, посвященными Параджанову и Венеции. Фотографии, обклеенные бабочками из муранского стекла, напоминают вконтактовские страницы пожилых мам и пап, впервые открывших для себя радости интернета, мигающих гифок и веселого фермера. С другой стороны, если всю жизнь были одни деревянные игрушки, прибитые к полу, хули нет-то.