Есть в Москве один загадочный товарищ. Приходит из ниоткуда и потом пропадает на несколько месяцев. За год он писал мне раза три, и каждый раз беседа затягивалась с вечера до рассвета. Редкостно интересный собеседник плюс сходные увлечения.
Он и предложил мне сходить на концерт Laibach. Билет я купил, но на связь товарищ так и не вышел. Делать нечего, пришлось ехать одному.
Я распечатал карту и решил опробовать наземный путь - с пересадками, зато короткий. Впервые за многие годы сел в трамвай. Сиденья в салоне непривычно твёрдые, я аж ушиб зад с размаху.
Когда я уже собирался выходить, меня окликнули. Я узнал  satura schwein с поттеровского теплохода, чему был крайне рад, так как плохо выношу одиночество в толпе.
У входа к нам подтянулись новые для меня люди. Стали греться коньяком; причастился и я, с наслаждением отбрасывая подальше постылую осторожность. Позже до концертного зала добрались и Селвины из той же поттеровской компании.
С возвышения, где мы устроились, музыкантов можно было разглядеть во всех деталях, не тужа глаз. Чаще всего взгляд останавливался на вокалистах; можно прожить жизнь и не увидеть столь контрастного проявления, пардон за мой китайский, инь и ян. Милан брутальный, в сапожищах, держится хищником. Мина - хрупкий агнец; каково-то ей стоять на сцене, когда за её спиной промеж символов власти показывают порнушные кадры с глубокой глоткой? В голову как откровение пришла банальная, но прежде не касавшаяся меня мысль о том, что у европейской эстетической мощи с крестами, пушками и знамёнами была и есть обратная сторона: бесчисленные и нередко добровольные жертвы.
Сыграли все мои любимые, пробирающие до судорожного оскала песни, кроме древней Der Zivilisation. Приятно было вновь увидеть отрывки из «Железного неба». Tanz mit Laibach несколько переделали; изначальный вариант нравится мне больше. А на бис вышли с каверами, их я не жалую. Они как шутка, забавная только в первый раз. Ассоциации с Пушным - хоть и знаю, что тот лишь подражатель, но такой вот эффект утёнка.
Автографов я не получил, поскольку для этого надо было ждать полчаса на морозе. Попрощался с народом и дезертировал.