Поездка к родителям в институт прошла куда легче, чем я думал. Я дожил до обследования без голодных болей в башке и брюхе, а залеченного зуба к вечеру и вовсе не чувствовал. Отныне мне велено пить зелёный чай для здоровья почек.
Вечером я торопливо докрасил белый комплект кицунэ в надежде, что они успеют высохнуть, и стал собираться на вокзал, поскольку настало время очередной поездки в Москву. Поводом на сей раз стало The Aluminium Show в концертном зале гостиницы «Космос».
Всю дорогу я спал как убитый, а наутро принесли завтрак. Пока я соображал, что надо есть тут же, а что можно спрятать в сумку, поезд подъехал к вокзалу. Я торопливо расправился с сомнительного вида мясной закуской и вышел из купе последним, но, на моё счастье, Тони на месте ещё не было. Я дождался его в помещении вокзала, и мы отправились завтракать.
Когда я увлекаюсь какой-нибудь страницей истории, мне сразу хочется попробовать кухню той страны, где жили интересные мне деятели. Перед поездкой я долго изучал интернет на предмет румынских ресторанов в России, но так ничего и не нашёл. Тогда я решил поискать молдавские, ведь при жизни Хории Симы Молдова одно время была частью Румынии. Нашёл один в ебенях Питера и два в Москве. Завтракать планировалось в том, который раньше открывался, - в ресторане «Дор» на Долгоруковской.
Приехав, мы увидели, что дверь заперта. До персонала было не дозвониться. Впрочем, я готов был ждать сколько угодно, чтобы попробовать мамалыгу с брынзой и сметаной, о которой мечтал всю неделю до приезда.
Было морозно, и мы засели в грязном «старбаксе» у метро. Я достал хвосты и морды, а Тони – фурнитуру и плоскогубцы. Когда все кицунэ были собраны, мы снова двинулись к «Дору» и на сей раз смогли попасть внутрь.
Ресторан был неожиданно огромным. Нас отвели в зал, украшенный всяческими народными поделками, с коврами на стенах и потолке, куклами и глиняными тарелками. Мамалыга на вид и на вкус оказалась совсем не такой, как я себе представлял (мне-то виделась большая тарелка золотистой каши со смутным привкусом кукурузных чипсов), но с брынзой и маринадом пошла на отлично. Эх, почему порции такие большие, а я такой маленький?
На выходе мне предложили попробовать домашнего молдавского вина. До чего не люблю сухое и полусухое, но их «Изабелла» оказалась просто волшебной – душистой и лёгкой, как вода. На закуску мне выдали крохотный нежный рогалик с начинкой из лепестков роз. Мы с Тони единодушно решили вернуться в это чудесное место и на следующий день.
И снова мы поехали на станцию «ВДНХ». Заколдованный край, чёрт возьми. У нас были забронированы номера всё в той же гостинице «Космос». Зимой там как-то по-особому пусто и тихо на этажах. Лишь фальшивое пение, доносившееся до меня сквозь стену, пока я мылся, выдавало присутствие людей.
Мы проспали до самого вечера. После долгой сиесты вдвойне радовало то, что не надо выходить на улицу и подставлять рожу метели: вход в концертный зал был прямо из вестибюля. В фойе дети играли с декорациями: дрались серебристыми надувными подушками, залезали в гибкие трубы. Я вспомнил, что мой бинокль остался дома, но жалеть об этом не пришлось: свободные руки во время шоу ой как пригодились.
Места у нас были во втором ряду. Пока за занавесом из полупрозрачной плёнки вспыхивали фонарики и велись последние приготовления, по залу, красуясь, расхаживали люди-грибы в шапках из фольги.
Помните, в 90-е годы были такие игрушки-пружинки? Их можно было с лестницы пускать, и они шагали вниз… Главная фишка «Алюминиевого шоу» - танцы и акробатические номера внутри огромных серебристых пружинок. Но это я знал и из трейлера. Сюрпризом для меня стало то, что по сюжету эти пружинки были разумной инопланетной расой.
Шоу началось, и мы увидели лежбище алюминиевых червей. Повсюду, залитые неземным светом, величественно простирались огромные кольчатые тела, перетекая по полу и свисая с потолка. Мы стали свидетелями брачных игр и рождения маленького червячка. Но не успели молодые родители нарадоваться, как случилось непредвиденное: на планету с рёвом и грохотом опустились звездолёты людей.
Космические дикари с раскрашенными лицами поклонялись роботам-идолам в святилище фабрики. К ним-то и прибился отставший от мамы с папой червячий детёныш. Дальнейшее напоминает одновременно сказки Кэррола и программу варьете. Разумеется, в конце ребёнка благополучно вернули семье.
В зал со сцены то и дело летели надувные подушки и обрывки фольги, и тогда зрители превращались в сборище котов, тянущих кверху лапы за игрушкой. Одному маленькому мальчику достался такой большой кусок фольги, что он повязал его как суперменский плащ и потом ходил весь из себя гордый.
Когда мы вышли из зала, актёры уже были в фойе - позировали для фотографий и, подкрадываясь к людям сзади, надевали им на головы свои пружины. А меня "поцеловал" в башку сам червёнок, видимо, признав во мне верного культиста.