На девятый день мы ждали целый полк гостей, а дождались лишь четверых. Раньше за столом никогда не пустовало столько мест. Отчим предложил мне, как в старые времена, забраться в тесную щель между краем стола и стеной; я бестактно отказался.
Сидели недолго. Пётр Николаич организовал мне поездку в Москву, поэтому я ушёл пораньше и стал собираться. Как в столь бухом состоянии не забыл дома голову - загадка, но плеер таки забыл.
Вагон попался весёлый: нижние полки складывались, стоило с них встать. Через перегородку я слышал, как кто-то, выйдя из себя, со всей дури долбит по своей полке.
Пётр Николаич встретил меня, похожий на Берию в пальто и шляпе. Мы поехали на Цветной бульвар, посмотрели зловещих клоунов Церетели, а потом завернули в "Жан-Жак". В их зале для курящих внизапне! нельзя курить сигариллы - нахуй так жить?
Опустошив бутылку сидра, мы отправились на выставку Ле Корбюзье. Странные чувства вызывает во мне что модернизм, что современная архитектура в удачных её проявлениях. Красиво - бесспорно; все вопросы к идейной стороне. Эти здания строились для того, чтобы каждый мог жить в комфорте, а не только элита. Но с точки зрения эстетики они куда более требовательны к своим жильцам, чем старые дома. Раньше дряблость и немочь можно было скрыть слоями дорогой ткани, неприглядный каркас - лепниной и росписью. Новая же архитектура рассчитана на новых сильных людей; недаром Ле Корбюзье любил Ницше. Её красота - в обнажённой геометрии, поэтому стать гармоничной частью этой среды сможет лишь человек, который хорошо выглядит без одежды.
Впрочем, рисовал Ле Корбюзье вовсе не уберменшей - напротив, баб палеолитического сложения с мешковатыми сиськами вразлёт.
Заглянули мы и в затемнённый лабиринт, где выставляли работы Резо Габриадзе. Два образа выделялись из общей массы наивной бородатой романтики: Рокоссовский, косящий на зрителя красным петушиным глазом, и Паулюс - яойная марионетка с длинной белой чёлкой, синими глазами в поллица и солдатским "георгием" на шее.
Покинув музей им. Пушкина и немного прогулявшись, мы пришли на выставку Марка Куинна. Этот брал глянцевым реализмом. Панно, до краёв заполненные нарисованным мясом, Зомби-бой с резной кожей, статуя потрошёного кролика. В витрине-морозильнике - голова, выточенная из застывшего вина. Искать глубинный смысл, заявленный в названиях, совсем не хочется. Зачем? Всё такое вкусное.
Я написал farschmakher., предложив составить нам компанию. Дожидаясь её, мы поднялись этажом выше. Куинн там кончался, и начинался паноптикум сурового фотографа Уиджи. В сравнении с его снимками фото арестованного доктора Лея в пижамных штанах кажется обложкой гламурного журнала. Где он брал таких отборных?..
Устало осмотрев ещё два этажа - с депрессивным Робертом Франком и крымским экспло, - мы попрощались с farschmakher.. Пришло время ехать в театр.

на память

В этот раз мы слушали не что-нибудь, а скандальный "Сон в летнюю ночь". В новостях, конечно, раздули из мухи слона. Да, причиной ссоры Оберона и Титании был хорошенький мальчик, но показали это безо всякого смакования. Обозначили отправную точку сюжета, чем и ограничились.
Действие шекспировской пьесы перенесено в мрачную школу, и это, я считаю, здорово. Куда труднее остаться равнодушным к судьбе бедной Елены, когда её не только отвергает Деметрий, но и чморят его дебилы-приятели, забрасывая кроссовками.
Вишенкой на торте был спектакль в спектакле. Обожаю, когда не только красиво, но и смешно. Когда клоунада ещё и с британским оттенком - это отдельное awwww. Был там персонаж-актёр, играющий роль луны, - так он задирал тунику и показывал остальной труппе оттопыренный зад. В русском языке связь луны и жопы неочевидна, но в английском глагол to moon как раз и обозначает то самое действие. По-правильному, впрочем, он должен был ещё и лосины приспустить.
После театра нас встретил Тони, чтобы проводить меня на вокзал. Назад я ехал "Гранд-экспрессом"; этот поезд - бесконечный источник кайфа для усталого организма. На том, собственно, праздник и закончился.