зоркоглазая умница
читать дальшеЕще тринадцать лет назад…
Этот букет тири назывался «Шантис» и по резкости запаха мог поспорить с нашатырным спиртом, зато одного глотка хватало, чтобы сонливость как рукой сняло. Правда, последние сутки он давал лишь временное облегчение. Кьяран чувствовал, что начинает терять адекватность восприятия, но никак не мог остановиться. В его распоряжении были бесценные энергосвитки из архивов Хранителей Истины, фрагменты подлинной истории государства Нурендоэро – те, к замкам которых удалось подобрать ключи. После неудачной пробы элементы кодовой комбинации менялись, причем каждый согласно своему алгоритму, что создавало общую картину случайности. Потребовались усилия всех аналитиков Доромана, чтобы составить программы, позволяющие предсказывать, какой пароль потребуется в очередной раз, и работа все еще продолжалась. С минуты на минуту должен был зайти Даирэ и принести новую программу – в таком деле нельзя было доверять линиям связи.
Свитки искрили и трещали; читая, новоиспеченный супрем то и дело бездумно проводил рукой по вздыбленным волосам, но лишь пуще электризовал их. Сообразив, что, должно быть, выглядит смешно, Сирту заставил себя оторваться от документов и подойти к зеркалу в душевой комнате. Вылил на голову пригоршню холодной до озноба воды, долго вглядывался в угловатое белое пятно отражения. Хирург-окулист его предупреждал, что при таком режиме результат операции не продержится и трех лет, но беречь себя было для Кьярана непозволительной роскошью в эту эпоху перемен. Возможно, когда-нибудь, когда все уладится… Молодой и глупый, он верил, что для него может существовать иной путь кроме того, по которому он шел, и, вероятно, тогда это было близко к истине – по крайней мере, у него еще была жена.
Створка раздвижной двери чуть отъехала, в кабинет по-кошачьи проскользнул Даирэ и грациозно примостился на краю стола. На нем было невообразимое одеяние – в этот раз из пестрой теринской ткани с колоритной замшевой бахромой, качающейся при каждом движении. Волосы были заплетены в мелкие косички, похожие на нити черного жемчуга. Для цельности картины не хватало только музыкального инструмента из его коллекции, но это ничуть не огорчало: импровизации друга, «выплески», как он их называл, были за пределами понимания Сирту. Он был уверен, что красавцу просто неохота учить ноты, ведь это требует терпения; куда проще и приятней полчаса одухотворенно тренькать на двух струнах, изредка вставляя пару-тройку рваных аккордов. Тем не менее, талант Ансаири весьма ценили в кругу таких же сумасбродных эстетов; одна особа, независимый продюсер, как-то предложила ему симпровизировать под запись в состоянии экстаза, в который она его предварительно введет. Кьяран – не без помощи тогдашней пассии Даирэ – все же сумел убедить эксцентричного генерал-ректора, что такой шаг повредит его политическому имиджу. В итоге обошлось без записи… но не без нового романа.
Хозяин кабинета развернулся. Сквозь туман, застилавший глаза, ехидная улыбка друга была видна совершенно отчетливо.
- Прихорашиваешься? Правильно делаешь. Угадай с трех раз, кто к нам сейчас нагрянет?
- Я отдал распоряжение впускать лишь тебя, - Сирту всегда раздражали эти игры. – Если явится кто-то еще, вся хваленая дисциплина Хранителей Истины не стоит обглоданной кости.
Даирэ чуть наклонился вперед и притянул Кьярана за плечи. Тот напрягся, но тут же подавил желание вырваться из этих братских объятий. Пережитки трудного детства нужно искоренять - супрему Узкого Круга не пристало быть дерганым. Адекватность прежде всего.
- Даже твои орлы не устоят перед чарами прекрасной Рейтвен, - щекотно шепнул на ухо Ансаири, затем принюхался и брезгливо отстранился. – Фу, опять «Шантис»! Не обижайся, но ты просто фанатик, раз можешь такое пить.
- И что? – вяло отозвался Кьяран, чей неповоротливый от усталости мозг автоматически переключился на меры, с помощью которых можно подтянуть дисциплину подчиненных.
- А то, что, когда придет твоя жена, я везу вас обоих в «Тридцать две префектуры» - там как раз неделя андесской кухни. Потом вы двое хорошенько высыпаетесь, и только после этого ты получаешь программу, - Даирэ похлопал себя по боковому карману, где лежал информационный патрон, и со смехом вырвался из захвата Сирту, когда тот попытался отнять вещицу силком.
- Кушать надо больше! Ты ж прозрачный весь, пугало, тебя дети бояться будут!
- На то и нужны хранисты, - улыбнулся тронутый такой заботой Кьяран. – Иначе как убедить ребенка, что руки должны лежать сверху одеяла?
Подвижное лицо собеседника изобразило дурашливый испуг, но миг спустя стало серьезным, даже строгим.
- Рейтвен очень недовольна тобой. Ты пропустил ее премьеру.
- Прошу прощения! – между бровей директора Отдела Разума прорезалась глубокая морщина. Он отчетливо помнил, что честно «выполнил супружеский долг», два часа проклевав носом в первом ряду переполненного стереозала, и потом долго приходил в себя на фуршете, невпопад отвечая на вопросы подвыпивших светских персонажей. Только их кондиция спасла его имидж… – Ради чего же, по-твоему, мне на той неделе пришлось перенести визит в Сурейн?
- Тогда было «Очищение», а вчера – «Несбывшееся», - в мелодичном голосе Даирэ слышался явный упрек. - Между прочим, сама Мать-Правительница выкроила время, чтобы насладиться этим фильмом, и отозвалась о нем как о «вечном откровении». Чтоб ты знал, - он обвиняюще ткнул в Сирту холеным перстом, - режиссер из седес Армант не хуже, чем актриса.
- Еще и режиссер, - ни на что, кроме безразличия, сил уже не оставалось. – И после этого она возмущается, почему мы так мало времени проводим вместе… Ладно, ладно, я все знаю, - поспешно произнес он прежде, чем Ансаири успел вступиться за Рейтвен. – О чем кино-то?
- О судьбе. Об упущенных шансах. О выборе, который мы делаем, не зная всех предложенных вариантов… - раскосые глаза ученого росисто блистали, видимо, от воспоминаний о просмотре. Увы, без храмовой аппаратуры Кьяран не мог проникнуть в его сознание, поэтому прервал этот поток абстракций:
- Я про сюжет.
Даирэ горестно вздохнул, в который раз убедившись, что его угораздило подружиться с бесчувственным сухарем.
- По сути, это две параллельные истории. Героиня Рейтвен, капитан охраны Темных рубежей, возвращается в родную префектуру, чтобы получить в генном банке отцовский материал для своего будущего ребенка. Мужа у нее нет и пока не планируется, а клану, сам понимаешь, требуется наследник. Она передает свой пост главному герою, и с тех пор их судьбы не пересекаются, хотя видно, что при иных обстоятельствах они были бы идеальной парой. А под конец выясняется, что материал принадлежал папаше главного героя…
- Почему не самому герою? – перебил директор Отдела Разума, на которого столь нелогичный поворот подействовал, как хорошая встряска.
- Так я и знал, что ты не поймешь, - великий философ и не думал скрывать торжество. – Ах да, ты же не читал «Спирали бытия». Попробую объяснить. Представь себе ленту серпантина, обоими концами уходящую в бесконечность…
- Не буду я ничего представлять, - Кьяран стиснул голову руками; мертвенный свет лампы придавал его коже восковой отлив. – Прости, друг, но мне хватает «вечных откровений» в архиве. Это Пророчество, и дело пилота Хаинэ Аттиро… Согласно записям, она вернулась из Моргандоэро беременной, и плод оставался жив целых три дня после ее ликвидации – в том, что Хаинэ устранили, я почти не сомневаюсь. О чем это может говорить?
- Я что-то пропустила? – в дверях возникла Рейтвен Армант, источая хрусткую морозную свежесть. Сирту хотелось верить, что это парфюм, - если посты охраны можно миновать с такой легкостью, значит его люди попросту профнепригодны. Согласно последним модным тенденциям, ее воротник из черного с проседью меха и шелковая сеточка на волосах казались вытертыми и пропыленными, будто музейные экспонаты, – впрочем, актрисе это даже шло. Вот уж кто мог бы стать идеальной парой для Даирэ – такое же существо вне времени, императрица былых эпох, упадочно-изысканная до кончиков посеребренных ногтей… Поцелуй Рейтвен имел сладковато-прохладный вкус ментолового бальзама для губ; на этот раз Кьяран контролировал себя и даже погладил жену по спине в ответ на ласку. В ее гибком теле не чувствовалось напряжения – ни следа недовольства, о котором говорил Ансаири. Превосходная игра, вот только как режиссеру ей не стоило тянуть с развязкой.
- Так, краткий пересказ засекреченной хроники, - успокоил ее Сирту, пытаясь осторожно отстраниться. - Ничего интересного. Как я понимаю, Даирэ уже посвятил тебя в наши планы на остаток ночи?
- А мне послышалось, вы говорили про какое-то убийство, - настаивала Рейтвен, намотав на палец сингвартовую подвеску его серьги. – Никуда не поеду, пока не расскажешь.
Пожалуй, более прочего Кьярана выводила из себя поддельная властность этой женщины - результат бесчисленных репетиций шаблонных ролей, не имевший корней в ее природной сути. Харизма, которой хватало ровно до тех пор, пока окружающие не прекращали подыгрывать, - когда-то и сам Сирту попался на эту приманку. В то время лобастенькая девочка с сумрачным взором председателя вселенского трибунала носила скромный титул принцессы, а седес-нэтро Нордан понемногу терял земли и рассудок… Решительно взяв жену за запястья, супрем заглянул ей в глаза и безапелляционно произнес:
- Информация не подлежит оглашению за пределами Узкого Круга. Ты, милая, - постороннее лицо.
Прозрачная цепочка, звякнув, соскользнула с ее пальца, на губах заиграла неуверенная улыбка. В глубине души этой женщине нравилось, когда к ней применяли силу. Нет, не грубую, - грубая сила неизменно выдавала какую-то слабость, ребяческую невыдержанность. Рейтвен Армант обожала силу холодную, отточенную, бескомпромиссно-блестящую, как полированная сталь, - обожала так, что даже из роли выпадала. Муж давно подметил эту особенность и сам испытывал острое блаженство, разоблачая самозванку при всяком удобном случае. В подобные моменты он почти любил ее – возможно, именно на этом до сих пор держались их отношения.
Восстановив комфортную дистанцию, Кьяран молча позволил супруге почтительно, едва дотрагиваясь до срезов, поправить его форменный лаковый пояс, после чего подошел к столу, разложил свитки по футлярам и запер их в сейфе. Жестокий огонь в его зрачках быстро затух, повинуясь внутреннему приказу.
- Ну что, Даирэ, мы идем?
Они покинули лабиринт ферраевых лестниц, именовавшийся зданием Отдела Разума, и вышли на четырнадцатый этаж Искристой улицы. Такое название было дано неспроста: по обе стороны строем располагались госучреждения, чьи стены – гладкие, без украшений и почти без окон, - в определенную погоду сплошь покрывались инистым кружевом, и при свете прожекторов снежные панно усеивали тротуары огнистыми крапинками. На Рейтвен будто набросили расшитую бриллиантами вуаль, она полуукрадкой оглядывала свои руки и плечи. Сирту вновь охватило отвращение к этой фальшивке в иллюзорных алмазах, он ускорил шаг и пошел впереди компании. Хотелось поскорее добраться до ресторана, чтобы заесть устойчивый ментоловый привкус, - по счастью, шофер Ансаири припарковал его щегольской воздушный кабриолет совсем рядом.
Ресторан «Тридцать две префектуры», выстроенный с размахом даже по столичным меркам, принадлежал промышленному клану Ойдере, первому по богатству после семейства Эвирна. В его сияющих залах и павильонах можно было отведать традиционные кушанья со всех концов Нурендоэро. Вередресские сладости, мясные деликатесы высокогорных районов, экзотические маринады приграничья готовились только уроженцами соответствующей местности – никакой автоматики. Тем, кто был здесь впервые и хотел всего понемногу, подавали «Имперское ассорти» - фарфоровое блюдо с росписью в виде карты страны, на которой были разложены пробные кусочки наиболее знаменитых яств от каждой префектуры. Более утонченные посетители, как правило, выбирали одну кухню за визит. Оригиналы вроде Даирэ без конца экспериментировали, пробуя самые немыслимые сочетания. Консерваторы, признававшие только седесскую кухню, приходили, чтобы отдать должное искусству лучших в городе поваров.
Когда-то в соответствии с предыдущим названием ассортимент был ровно на две префектуры шире, но это до тех позорных поражений. Вспомнилось, как скучал генерал Рикеншейн по пряному ирзейскому рагу, - вот только что он мог исправить в сто семнадцать лет?..
Ничего. Исправит Сирту, если его не будут отвлекать по пустякам.
В честь недели андесской кухни столы украшали узорчатые скатерти работы… да, теринских мастеров. Очевидно, тех самых, что потрудились над одеждой Ансаири. Поймав на себе пару косых взглядов, он ничуть не смутился и понес ахинею про Великое Слияние Чего-то с Чем-то. Сирту не слушал. Кончик языка пощипывало от ментола. Даирэ категорически заявил, что расплатится за всех троих; Сирту не возражал.
Подали аперитив и закуску: розетки салатных листьев с грибным кремом и солеными ягодами ри. Префектура Андес никогда не могла похвастаться шиком, поэтому вместо того, чтобы покупать вередресские товары, ее жители научились возделывать особо стойкие культуры под слоем снега. Их за это уважали – тем сильнее, чем больше калошников пробивалось в высшее общество. Кьярана вередрессены скорее смешили, чем пугали: в конце концов, это Узкий Круг решит, давать им власть или нет.
Первый тост подняли, естественно, за Рейтвен Армант, обворожительную женщину и гениальную актрису. Корневая настойка, разведенная ключевой водой, казалась какой-то вкрадчиво-легкой, и то, что жена залпом выпила полбокала, не могло не беспокоить…
Интуиция не солгала: самозванка методично и мстительно напивалась. Тихо и скромно, с ясным взором осушала бокал за бокалом, чтобы разом отпустить тормоза в самый неподходящий момент. Сирту не вмешивался – в итоге ей же будет хуже. Ковыряя палочками перченый фарш (бульон с лепешками он решил пропустить), шеф хранистов автоматически, точно счетчик, фиксировал в мозгу растущее количество выпитого, пытаясь одновременно делать вид, что внимает упоенно вещавшему Даирэ. Ученый был в ударе: посвежевший от алкоголя, он плавным потоком выдавал мысли одна другой глубже, помогая себе изящными жестами, если не хватало слов. Он даже не сразу заметил, что риссконт у него на поясе требовательным писком извещает о вызове по секретному каналу. Осекшись посередине фразы, Даирэ нажал кнопку приема. Прежде, чем он поднес стильную серебристую вещицу к уху, до Кьярана донесся голос, который мог принадлежать лишь Виаранту:
- Ансаири, что же ты отключил общий канал?!
Даирэ молча слушал, на глазах побледнев так, что мельчайшие прожилки обозначились на его лице мраморными разводами. Нервно кусая губы, он промямлил «Спасибо», сорвался с места, чуть не своротив стол, и помчался на выход, начисто забыв о благом намерении заплатить за всех. Сирту понял, что творится неладное, и нагнал друга уже на лестнице.
- Что случилось?
- Гатвен плохо, - Ансаири всего трясло, - доктор не мог дозвониться, попросил Виаранту передать…
Гатвен, сотрудница Института Комбинаций, именем которой и назвали впоследствии дочь седес-нэтри, была его женой и сейчас лежала на сохранении в госпитале Священной Матери. Последнюю неделю ее состояние было вполне стабильным, так что генерал-ректор позволил себе вернуться к привычному ритму жизни. Зря или нет – спорный вопрос, но Кьяран видел, что для Даирэ ответ был однозначным: в ухудшении здоровья супруги он винил лишь себя.
- Нам поехать с тобой? – Сирту очень не хотелось отпускать бедолагу одного в таком потрясении, да еще и под градусом.
- Спасибо, Кьяран, но в последнее время она стала такой боязливой… кроме родных и доктора никого к себе не подпускает… лучше не надо. Спасибо.
Хранисту оставалось лишь вернуться к Рейтвен, успевшей, пользуясь отсутствием мужа, заказать себе пиалу с горючей смесью тири и фаровандреса.
- Даирэ нас покинул, - пьяно улыбаясь, известила она.
- Да, он поехал в больницу к Гатвен, - супрем опрокинул в рот остатки своей корневой настойки. – А мы, болваны, даже не спросили его сегодня, как она себя чувствует. Стыд и срам.
- М? – Рейтвен склонила точеную головку набок, бессмысленно хлопая мутными глазами.
- Вечеринка окончена. Я вызову тебе такси, - Кьяран протянул ей руку, чтобы помочь подняться; женщина это проявление галантности проигнорировала.
- А ты? Вернешься к себе на работу?
Сирту оценил свои ресурсы. М-да, едва ли сейчас он способен на продуктивную деятельность. Не отключиться бы при всем честном народе…
- Уговорила. Переночую дома.
- А утром я, как всегда, обнаружу пустую кровать? Мы четыре года вместе, но я до сих пор не знаю, как ты выглядишь во сне! Неужели так надо, Кьяран? В кого ты себя превратил?!
Итак, она допилась до откровенности. Воистину, с ней не соскучишься!
- Да, так надо, - не тратя сил на заведомо бесполезные объяснения, отрезал он. – А теперь идем.
Ноги плохо держали Рейтвен; она сделала два нетвердых шага и повисла у него на плече – лишняя деталь стройной схемы его жизни, в которой не было радости выше и чище, чем тотальный самоконтроль. На что она надеялась, выходя замуж за воина? Какой логикой руководствовалась, когда, полюбив его за непреклонность, ожидала, что с ней он будет вести себя как-то иначе? Кем она себя возомнила, в конце концов?!...
- Квадратный серпантин, дом 32К, - устроив жену на переднем сиденье, он назвал флегматичному таксисту адрес тестя. – Проводите даму до квартиры. Счет вышлете на ящик Узкого Круга.
- Кьяран!!! – протестующе завопила самозванка, неуклюже пытаясь выбраться. – Ты же сказал…
- Я сказал, что вызову тебе такси. И что буду ночевать дома, - Сирту хлопнул дверью так, что кузов содрогнулся. – Больше я ничего не говорил. Всего хорошего, седес Армант!
Не оборачиваясь, он двинулся к другой машине. Душа его пребывала в состоянии восхитительной невесомости – Кьярану давно не было так хорошо.
То, что для других пустота, для меня – свободное место.
Этот букет тири назывался «Шантис» и по резкости запаха мог поспорить с нашатырным спиртом, зато одного глотка хватало, чтобы сонливость как рукой сняло. Правда, последние сутки он давал лишь временное облегчение. Кьяран чувствовал, что начинает терять адекватность восприятия, но никак не мог остановиться. В его распоряжении были бесценные энергосвитки из архивов Хранителей Истины, фрагменты подлинной истории государства Нурендоэро – те, к замкам которых удалось подобрать ключи. После неудачной пробы элементы кодовой комбинации менялись, причем каждый согласно своему алгоритму, что создавало общую картину случайности. Потребовались усилия всех аналитиков Доромана, чтобы составить программы, позволяющие предсказывать, какой пароль потребуется в очередной раз, и работа все еще продолжалась. С минуты на минуту должен был зайти Даирэ и принести новую программу – в таком деле нельзя было доверять линиям связи.
Свитки искрили и трещали; читая, новоиспеченный супрем то и дело бездумно проводил рукой по вздыбленным волосам, но лишь пуще электризовал их. Сообразив, что, должно быть, выглядит смешно, Сирту заставил себя оторваться от документов и подойти к зеркалу в душевой комнате. Вылил на голову пригоршню холодной до озноба воды, долго вглядывался в угловатое белое пятно отражения. Хирург-окулист его предупреждал, что при таком режиме результат операции не продержится и трех лет, но беречь себя было для Кьярана непозволительной роскошью в эту эпоху перемен. Возможно, когда-нибудь, когда все уладится… Молодой и глупый, он верил, что для него может существовать иной путь кроме того, по которому он шел, и, вероятно, тогда это было близко к истине – по крайней мере, у него еще была жена.
Створка раздвижной двери чуть отъехала, в кабинет по-кошачьи проскользнул Даирэ и грациозно примостился на краю стола. На нем было невообразимое одеяние – в этот раз из пестрой теринской ткани с колоритной замшевой бахромой, качающейся при каждом движении. Волосы были заплетены в мелкие косички, похожие на нити черного жемчуга. Для цельности картины не хватало только музыкального инструмента из его коллекции, но это ничуть не огорчало: импровизации друга, «выплески», как он их называл, были за пределами понимания Сирту. Он был уверен, что красавцу просто неохота учить ноты, ведь это требует терпения; куда проще и приятней полчаса одухотворенно тренькать на двух струнах, изредка вставляя пару-тройку рваных аккордов. Тем не менее, талант Ансаири весьма ценили в кругу таких же сумасбродных эстетов; одна особа, независимый продюсер, как-то предложила ему симпровизировать под запись в состоянии экстаза, в который она его предварительно введет. Кьяран – не без помощи тогдашней пассии Даирэ – все же сумел убедить эксцентричного генерал-ректора, что такой шаг повредит его политическому имиджу. В итоге обошлось без записи… но не без нового романа.
Хозяин кабинета развернулся. Сквозь туман, застилавший глаза, ехидная улыбка друга была видна совершенно отчетливо.
- Прихорашиваешься? Правильно делаешь. Угадай с трех раз, кто к нам сейчас нагрянет?
- Я отдал распоряжение впускать лишь тебя, - Сирту всегда раздражали эти игры. – Если явится кто-то еще, вся хваленая дисциплина Хранителей Истины не стоит обглоданной кости.
Даирэ чуть наклонился вперед и притянул Кьярана за плечи. Тот напрягся, но тут же подавил желание вырваться из этих братских объятий. Пережитки трудного детства нужно искоренять - супрему Узкого Круга не пристало быть дерганым. Адекватность прежде всего.
- Даже твои орлы не устоят перед чарами прекрасной Рейтвен, - щекотно шепнул на ухо Ансаири, затем принюхался и брезгливо отстранился. – Фу, опять «Шантис»! Не обижайся, но ты просто фанатик, раз можешь такое пить.
- И что? – вяло отозвался Кьяран, чей неповоротливый от усталости мозг автоматически переключился на меры, с помощью которых можно подтянуть дисциплину подчиненных.
- А то, что, когда придет твоя жена, я везу вас обоих в «Тридцать две префектуры» - там как раз неделя андесской кухни. Потом вы двое хорошенько высыпаетесь, и только после этого ты получаешь программу, - Даирэ похлопал себя по боковому карману, где лежал информационный патрон, и со смехом вырвался из захвата Сирту, когда тот попытался отнять вещицу силком.
- Кушать надо больше! Ты ж прозрачный весь, пугало, тебя дети бояться будут!
- На то и нужны хранисты, - улыбнулся тронутый такой заботой Кьяран. – Иначе как убедить ребенка, что руки должны лежать сверху одеяла?
Подвижное лицо собеседника изобразило дурашливый испуг, но миг спустя стало серьезным, даже строгим.
- Рейтвен очень недовольна тобой. Ты пропустил ее премьеру.
- Прошу прощения! – между бровей директора Отдела Разума прорезалась глубокая морщина. Он отчетливо помнил, что честно «выполнил супружеский долг», два часа проклевав носом в первом ряду переполненного стереозала, и потом долго приходил в себя на фуршете, невпопад отвечая на вопросы подвыпивших светских персонажей. Только их кондиция спасла его имидж… – Ради чего же, по-твоему, мне на той неделе пришлось перенести визит в Сурейн?
- Тогда было «Очищение», а вчера – «Несбывшееся», - в мелодичном голосе Даирэ слышался явный упрек. - Между прочим, сама Мать-Правительница выкроила время, чтобы насладиться этим фильмом, и отозвалась о нем как о «вечном откровении». Чтоб ты знал, - он обвиняюще ткнул в Сирту холеным перстом, - режиссер из седес Армант не хуже, чем актриса.
- Еще и режиссер, - ни на что, кроме безразличия, сил уже не оставалось. – И после этого она возмущается, почему мы так мало времени проводим вместе… Ладно, ладно, я все знаю, - поспешно произнес он прежде, чем Ансаири успел вступиться за Рейтвен. – О чем кино-то?
- О судьбе. Об упущенных шансах. О выборе, который мы делаем, не зная всех предложенных вариантов… - раскосые глаза ученого росисто блистали, видимо, от воспоминаний о просмотре. Увы, без храмовой аппаратуры Кьяран не мог проникнуть в его сознание, поэтому прервал этот поток абстракций:
- Я про сюжет.
Даирэ горестно вздохнул, в который раз убедившись, что его угораздило подружиться с бесчувственным сухарем.
- По сути, это две параллельные истории. Героиня Рейтвен, капитан охраны Темных рубежей, возвращается в родную префектуру, чтобы получить в генном банке отцовский материал для своего будущего ребенка. Мужа у нее нет и пока не планируется, а клану, сам понимаешь, требуется наследник. Она передает свой пост главному герою, и с тех пор их судьбы не пересекаются, хотя видно, что при иных обстоятельствах они были бы идеальной парой. А под конец выясняется, что материал принадлежал папаше главного героя…
- Почему не самому герою? – перебил директор Отдела Разума, на которого столь нелогичный поворот подействовал, как хорошая встряска.
- Так я и знал, что ты не поймешь, - великий философ и не думал скрывать торжество. – Ах да, ты же не читал «Спирали бытия». Попробую объяснить. Представь себе ленту серпантина, обоими концами уходящую в бесконечность…
- Не буду я ничего представлять, - Кьяран стиснул голову руками; мертвенный свет лампы придавал его коже восковой отлив. – Прости, друг, но мне хватает «вечных откровений» в архиве. Это Пророчество, и дело пилота Хаинэ Аттиро… Согласно записям, она вернулась из Моргандоэро беременной, и плод оставался жив целых три дня после ее ликвидации – в том, что Хаинэ устранили, я почти не сомневаюсь. О чем это может говорить?
- Я что-то пропустила? – в дверях возникла Рейтвен Армант, источая хрусткую морозную свежесть. Сирту хотелось верить, что это парфюм, - если посты охраны можно миновать с такой легкостью, значит его люди попросту профнепригодны. Согласно последним модным тенденциям, ее воротник из черного с проседью меха и шелковая сеточка на волосах казались вытертыми и пропыленными, будто музейные экспонаты, – впрочем, актрисе это даже шло. Вот уж кто мог бы стать идеальной парой для Даирэ – такое же существо вне времени, императрица былых эпох, упадочно-изысканная до кончиков посеребренных ногтей… Поцелуй Рейтвен имел сладковато-прохладный вкус ментолового бальзама для губ; на этот раз Кьяран контролировал себя и даже погладил жену по спине в ответ на ласку. В ее гибком теле не чувствовалось напряжения – ни следа недовольства, о котором говорил Ансаири. Превосходная игра, вот только как режиссеру ей не стоило тянуть с развязкой.
- Так, краткий пересказ засекреченной хроники, - успокоил ее Сирту, пытаясь осторожно отстраниться. - Ничего интересного. Как я понимаю, Даирэ уже посвятил тебя в наши планы на остаток ночи?
- А мне послышалось, вы говорили про какое-то убийство, - настаивала Рейтвен, намотав на палец сингвартовую подвеску его серьги. – Никуда не поеду, пока не расскажешь.
Пожалуй, более прочего Кьярана выводила из себя поддельная властность этой женщины - результат бесчисленных репетиций шаблонных ролей, не имевший корней в ее природной сути. Харизма, которой хватало ровно до тех пор, пока окружающие не прекращали подыгрывать, - когда-то и сам Сирту попался на эту приманку. В то время лобастенькая девочка с сумрачным взором председателя вселенского трибунала носила скромный титул принцессы, а седес-нэтро Нордан понемногу терял земли и рассудок… Решительно взяв жену за запястья, супрем заглянул ей в глаза и безапелляционно произнес:
- Информация не подлежит оглашению за пределами Узкого Круга. Ты, милая, - постороннее лицо.
Прозрачная цепочка, звякнув, соскользнула с ее пальца, на губах заиграла неуверенная улыбка. В глубине души этой женщине нравилось, когда к ней применяли силу. Нет, не грубую, - грубая сила неизменно выдавала какую-то слабость, ребяческую невыдержанность. Рейтвен Армант обожала силу холодную, отточенную, бескомпромиссно-блестящую, как полированная сталь, - обожала так, что даже из роли выпадала. Муж давно подметил эту особенность и сам испытывал острое блаженство, разоблачая самозванку при всяком удобном случае. В подобные моменты он почти любил ее – возможно, именно на этом до сих пор держались их отношения.
Восстановив комфортную дистанцию, Кьяран молча позволил супруге почтительно, едва дотрагиваясь до срезов, поправить его форменный лаковый пояс, после чего подошел к столу, разложил свитки по футлярам и запер их в сейфе. Жестокий огонь в его зрачках быстро затух, повинуясь внутреннему приказу.
- Ну что, Даирэ, мы идем?
Они покинули лабиринт ферраевых лестниц, именовавшийся зданием Отдела Разума, и вышли на четырнадцатый этаж Искристой улицы. Такое название было дано неспроста: по обе стороны строем располагались госучреждения, чьи стены – гладкие, без украшений и почти без окон, - в определенную погоду сплошь покрывались инистым кружевом, и при свете прожекторов снежные панно усеивали тротуары огнистыми крапинками. На Рейтвен будто набросили расшитую бриллиантами вуаль, она полуукрадкой оглядывала свои руки и плечи. Сирту вновь охватило отвращение к этой фальшивке в иллюзорных алмазах, он ускорил шаг и пошел впереди компании. Хотелось поскорее добраться до ресторана, чтобы заесть устойчивый ментоловый привкус, - по счастью, шофер Ансаири припарковал его щегольской воздушный кабриолет совсем рядом.
Ресторан «Тридцать две префектуры», выстроенный с размахом даже по столичным меркам, принадлежал промышленному клану Ойдере, первому по богатству после семейства Эвирна. В его сияющих залах и павильонах можно было отведать традиционные кушанья со всех концов Нурендоэро. Вередресские сладости, мясные деликатесы высокогорных районов, экзотические маринады приграничья готовились только уроженцами соответствующей местности – никакой автоматики. Тем, кто был здесь впервые и хотел всего понемногу, подавали «Имперское ассорти» - фарфоровое блюдо с росписью в виде карты страны, на которой были разложены пробные кусочки наиболее знаменитых яств от каждой префектуры. Более утонченные посетители, как правило, выбирали одну кухню за визит. Оригиналы вроде Даирэ без конца экспериментировали, пробуя самые немыслимые сочетания. Консерваторы, признававшие только седесскую кухню, приходили, чтобы отдать должное искусству лучших в городе поваров.
Когда-то в соответствии с предыдущим названием ассортимент был ровно на две префектуры шире, но это до тех позорных поражений. Вспомнилось, как скучал генерал Рикеншейн по пряному ирзейскому рагу, - вот только что он мог исправить в сто семнадцать лет?..
Ничего. Исправит Сирту, если его не будут отвлекать по пустякам.
В честь недели андесской кухни столы украшали узорчатые скатерти работы… да, теринских мастеров. Очевидно, тех самых, что потрудились над одеждой Ансаири. Поймав на себе пару косых взглядов, он ничуть не смутился и понес ахинею про Великое Слияние Чего-то с Чем-то. Сирту не слушал. Кончик языка пощипывало от ментола. Даирэ категорически заявил, что расплатится за всех троих; Сирту не возражал.
Подали аперитив и закуску: розетки салатных листьев с грибным кремом и солеными ягодами ри. Префектура Андес никогда не могла похвастаться шиком, поэтому вместо того, чтобы покупать вередресские товары, ее жители научились возделывать особо стойкие культуры под слоем снега. Их за это уважали – тем сильнее, чем больше калошников пробивалось в высшее общество. Кьярана вередрессены скорее смешили, чем пугали: в конце концов, это Узкий Круг решит, давать им власть или нет.
Первый тост подняли, естественно, за Рейтвен Армант, обворожительную женщину и гениальную актрису. Корневая настойка, разведенная ключевой водой, казалась какой-то вкрадчиво-легкой, и то, что жена залпом выпила полбокала, не могло не беспокоить…
Интуиция не солгала: самозванка методично и мстительно напивалась. Тихо и скромно, с ясным взором осушала бокал за бокалом, чтобы разом отпустить тормоза в самый неподходящий момент. Сирту не вмешивался – в итоге ей же будет хуже. Ковыряя палочками перченый фарш (бульон с лепешками он решил пропустить), шеф хранистов автоматически, точно счетчик, фиксировал в мозгу растущее количество выпитого, пытаясь одновременно делать вид, что внимает упоенно вещавшему Даирэ. Ученый был в ударе: посвежевший от алкоголя, он плавным потоком выдавал мысли одна другой глубже, помогая себе изящными жестами, если не хватало слов. Он даже не сразу заметил, что риссконт у него на поясе требовательным писком извещает о вызове по секретному каналу. Осекшись посередине фразы, Даирэ нажал кнопку приема. Прежде, чем он поднес стильную серебристую вещицу к уху, до Кьярана донесся голос, который мог принадлежать лишь Виаранту:
- Ансаири, что же ты отключил общий канал?!
Даирэ молча слушал, на глазах побледнев так, что мельчайшие прожилки обозначились на его лице мраморными разводами. Нервно кусая губы, он промямлил «Спасибо», сорвался с места, чуть не своротив стол, и помчался на выход, начисто забыв о благом намерении заплатить за всех. Сирту понял, что творится неладное, и нагнал друга уже на лестнице.
- Что случилось?
- Гатвен плохо, - Ансаири всего трясло, - доктор не мог дозвониться, попросил Виаранту передать…
Гатвен, сотрудница Института Комбинаций, именем которой и назвали впоследствии дочь седес-нэтри, была его женой и сейчас лежала на сохранении в госпитале Священной Матери. Последнюю неделю ее состояние было вполне стабильным, так что генерал-ректор позволил себе вернуться к привычному ритму жизни. Зря или нет – спорный вопрос, но Кьяран видел, что для Даирэ ответ был однозначным: в ухудшении здоровья супруги он винил лишь себя.
- Нам поехать с тобой? – Сирту очень не хотелось отпускать бедолагу одного в таком потрясении, да еще и под градусом.
- Спасибо, Кьяран, но в последнее время она стала такой боязливой… кроме родных и доктора никого к себе не подпускает… лучше не надо. Спасибо.
Хранисту оставалось лишь вернуться к Рейтвен, успевшей, пользуясь отсутствием мужа, заказать себе пиалу с горючей смесью тири и фаровандреса.
- Даирэ нас покинул, - пьяно улыбаясь, известила она.
- Да, он поехал в больницу к Гатвен, - супрем опрокинул в рот остатки своей корневой настойки. – А мы, болваны, даже не спросили его сегодня, как она себя чувствует. Стыд и срам.
- М? – Рейтвен склонила точеную головку набок, бессмысленно хлопая мутными глазами.
- Вечеринка окончена. Я вызову тебе такси, - Кьяран протянул ей руку, чтобы помочь подняться; женщина это проявление галантности проигнорировала.
- А ты? Вернешься к себе на работу?
Сирту оценил свои ресурсы. М-да, едва ли сейчас он способен на продуктивную деятельность. Не отключиться бы при всем честном народе…
- Уговорила. Переночую дома.
- А утром я, как всегда, обнаружу пустую кровать? Мы четыре года вместе, но я до сих пор не знаю, как ты выглядишь во сне! Неужели так надо, Кьяран? В кого ты себя превратил?!
Итак, она допилась до откровенности. Воистину, с ней не соскучишься!
- Да, так надо, - не тратя сил на заведомо бесполезные объяснения, отрезал он. – А теперь идем.
Ноги плохо держали Рейтвен; она сделала два нетвердых шага и повисла у него на плече – лишняя деталь стройной схемы его жизни, в которой не было радости выше и чище, чем тотальный самоконтроль. На что она надеялась, выходя замуж за воина? Какой логикой руководствовалась, когда, полюбив его за непреклонность, ожидала, что с ней он будет вести себя как-то иначе? Кем она себя возомнила, в конце концов?!...
- Квадратный серпантин, дом 32К, - устроив жену на переднем сиденье, он назвал флегматичному таксисту адрес тестя. – Проводите даму до квартиры. Счет вышлете на ящик Узкого Круга.
- Кьяран!!! – протестующе завопила самозванка, неуклюже пытаясь выбраться. – Ты же сказал…
- Я сказал, что вызову тебе такси. И что буду ночевать дома, - Сирту хлопнул дверью так, что кузов содрогнулся. – Больше я ничего не говорил. Всего хорошего, седес Армант!
Не оборачиваясь, он двинулся к другой машине. Душа его пребывала в состоянии восхитительной невесомости – Кьярану давно не было так хорошо.
То, что для других пустота, для меня – свободное место.
@музыка: Наутилус Помпилиус - Буги с косой
@темы: креатив