Рембрандтовская "Туша быка" истекает кровью - не мясо, само полотно. Алые струи льют из рамы, хлещут в окружающее пространство. С ещё живой картины свисает ценник, словно бирка на пальце ноги мирового наследия.
Тема выставки - жизнь и смерть, по две страницы от каждого художника. Стоя перед вырезанным из бумаги орнаментом, где слово "жизнь" встречалось один раз, а слово "смерть" - много чаще, я подметил одну закономерность, присущую почти всем этим работам: смерть на них занимает больше места. Она крупней, сложней, агрессивней. Временами даже не умещается в отведённую ей половинку листа, вылезая наружу краями аппликаций. Лишь в двух "книгах" из двух дюжин жизнь и смерть были переплетены, а не противопоставлены.
Может, стоит позавидовать людям, способным воспринимать трагедии как трагедии. Может, нет.

О чём я вообще?